За окном завывал ветер, пытаясь пробраться за плотно закрытые ставни, пролезть в трубу и разметать золу по полу. Но жаркий огонь, хоть и метался, продолжал гореть в очаге и согревать этот небольшой домишко - покосившийся, с одной стороны уже обросший мхом. Двор почти весь был заметён снегом, и лишь дымок, разрываемый ветром, едва угадывавшийся у самой трубы, говорил, что этот дом не был заброшенным. Там теплилась жизнь, цепляясь всеми своими лапами за клочки тепла. И в этом доме жила та, которую боялись, которую ненавидели, но не трогали. Опять же, из-за страха. Много поколений эта семья нагоняла страх на местных жителей, и неведомо было, как же здесь выживают дети. И только лишь девочки. Поговаривали, что всех новорождённых мальчиков в этом доме сжигали в очаге во имя тёмных Богов, а их кости украшали стены и были закопаны под порогом.
Мало кто отваживался ходить к этой ведьме, но в самый тяжкий час она могла помочь - или сгубить. Настроение у этой девы менялось и было непредсказуемо. Она могла милостиво помочь и не взять платы, а могла сгубить чью-либо жизнь лишь за то, что ей не понравился человек внешне. А сейчас, посреди зимы, когда все тропы замело, а длинные ночи позволили расшириться страху в людских душах, дорога в этот дом была подобна путешествию по тропе, где властвует смерть. По лесу гуляли тени, в ночи выли волки, а на снегу попадались страшные следы и красные бусины крови. Зимний лес оказывался жесток к людям, и было неясно, как в такой глуши выживала одинокая женщина. Люди приписывали это лишь одному - её колдовству. Чёрному, страшному, губящему.
По стенам внутри дома плясали тени. Они исходили от пляшущего в неистовом танце пламени, от подвешенных к потолку пучков трав, сушёных жаб, мышей и летучих тварей. Из полумрака скалились черепа зверей, а сам воздух, казалось, был пропитан чем-то удушающим, лишающим воли и давящим сознание. Здесь возникало лишь одно желание - бежать прочь. Но женщина здесь жила, ей нравилась эта обстановка. Навеянный страх позволял творить всё, что душе угодно, без последствий, хотя и была жизнь трудна. Сейчас она сидела рядом с огнём на старой, уже несколько потёртой шкуре медведя, которая видала свои лучшие времена, и, покачиваясь в такт, что-то бурчала себе под нос. А в её руках оживала игра, что вышивала на грубой домотканой ткани странные знаки и символы. Женщина ждала гостей.И вот в дверь раздался стук. Она подняла голову, на губах расцвела змеиная улыбка самодовольства. Она поднялась и открыла дверь тому, кого ждала, выпуская наружу тепло и запуская внутрь стужу.
- Я ждала, и ты пришёл, о Король! - О, сколько яда, презрения и усмешки было в её голосе. А в неестественно жёлтых глазах плескался злобный смех. Впрочем, своей внешностью незнакомка не пугала. Она была красива, даже на удивление. Длинные чёрные, слегка вьющиеся волосы собраны в небрежную косу. Мороз расцветил на белоснежных щеках лёгкий румянец, а старая шаль, накинутая на хрупкие плечи, почти не скрывала изумительной фигуры.
